«…Он у меня будет сидеть!»

Эта история произошла несколько лет назад…

Как-то в чудный апрельский день, ближе к вечеру жена поехала на машине в поселковый детский садик за сыночком. Какое-то время они поиграли на детской площадке, а потом поехали к огороду нашей знакомой — тети Тани. Но той на участке не было.  Они вышли из машины и, бросая кусочки недоеденной булки, чьим-то, бродившим рядом курочкам, вслед за курочками оказались в проулке, где были какие-то сараи. Когда скормив курочкам весь хлебушек, они пошли обратно к машине, им встретился какой-то мужик в черных «шпионских» очках и небольшим ломиком в руках. Проходя шатающейся походкой мимо, он неожиданно замахнулся на них ломом:

—                     У, суки, по сараям здесь лазаете!!

Жена, прикрыла собой ребенка и попыталась проскочить мимо. И ей это удалось, но старый негодяй запустил ломом в них. (!!!).  Ольга увернулась и лом упал рядом с ней.

—                     Вы, что с ума сошли?! Зачем нам нужны ваши сараи?!

Тем временем мужик нагнулся, поднял с земли половинку кирпича и бросил в них но, слава богу и на этот раз не попал. Подталкивая мальчика, жена быстро побежала к машине. Сев, она начала звонить мне и крикнула мужчине — «сейчас приедет муж и он с вами поговорит». Завела машину, но видимо перенервничав, резко тронулась, буксанула, в общем, не смогла выехать из лужи, и застряла. Не зная, что делать, она вышла из машины. Мужик в черных очках, стоя метрах в десяти, продолжал обкладывать ее матюгами. Она попыталась его урезонить, но тот еще больше возбудился, забежал в свой сарай и выскочив с топором в руках, кинулся на нее. Не на шутку испугавшись, она быстро села в машину, заблокировала двери и опять позвонила мне…

…В это время у нас в доме (в двух километрах от того места), шел ремонт, точнее, его финальная часть. Рабочие оббивали «вагонкой» кухню. Услышав ее сбивчивый рассказ и плач сына, я попросил их бригадира отвезти меня в поселок и минут через десять мы со Славкой уже были на месте. Меня трясло от бешенства. Как он посмел?! Животное! Кто бы он ни был, я его затопчу… даже если его фамилия… путин! Выскочив из машины, я обшарил все закоулки, но нигде, в том числе и в сарае, куда он, по словам жены забежал, его не было. Видимо, все же испугавшись, он через лазейку в заборе убежал в лес.

Его сосед по сараям, невысокого росточка — пенсионер Григорий, рассказал нам со Славкой, что «дед бросался на женщину и ребенка с топором». Втроем мы вытолкали нашу машину, и уехали домой. По дороге, успокаивая сына, я сказал, что «мы с этим мужиком еще разберемся…».

На следующий день, когда забрав мальчика из детского сада, мы сели в машину, сынок говорит:

— Папа, а когда ты будешь разбираться с тем мужиком, который в твою жену ломом кидал?

Нет, ну не жопа, не «в нас с мамой», не «в меня», а именно подчеркнул — «…в твою жену…».

— Да, вот сейчас, сынок, поедем и разберемся.

На месте вчерашнего инцидента мирно сидели на лавочке пожилые мужчина и женщина. Жена узнала их вчерашнего обидчика.

Мы подошли к ним. Раньше я видел в поселке этого сухощавого, но еще довольно крепкого мужичка, он был лет на десять старше и мы даже кивали друг другу при встрече, но знакомы не были.

— Мужик, ты помнишь, что ты здесь вчера вытворял?

В ответ он пробурчал, что-то невразумительное. Женщина стала его активно защищать, дескать, он никогда никого не трогает, а дозвонившись к кому-то по телефону, стала рассказывать, что здесь, якобы, избивают деда. Мы с женой начали было рассказывать, что вчера сделал этот «никого не трогающий» пенсионер, но его жена ничего не хотела слушать: «… этого не может быть, он никогда никого не трогает…».

— Вот со мной рядом стоят женщина и ребенок. Извинись перед ними – пытался я достучаться до него. Но вместо того, чтобы, как-то загладить свою вину и сказать хотя бы пару слов сожаления о случившемся, этот урод замахнулся на меня своей клюкой «понаехали тут!», «пошел на …!».

Где бы я ни был, я никогда и никому не позволял себя посылать… безнаказанно. Уже не контролируя, я автоматически въехал кулаком по его роже. Женщина заголосила:

— Убивают! Помогите!

Откинувшийся на лавочке мужик побледнел, на нижнюю часть его лица и рубашку капала кровь из разбитого носа.

Минуты через две в проулке показался и направился к нам мужчина средних лет, видимо, их родственник. Пытаясь не допустить эскалации (если он на меня кинется, мне придется его бить) я пошел ему навстречу, объясняя ситуацию, но ничего не желая слушать, он отмахивался, отходил в сторону и с кем-то говорил по телефону.

— Да, да! Тут деда избили! Да, да! Высылайте наряд по адресу…

Тем временем, мужик уже оклемался, кровотечение остановилось. Дабы не травмировать ребенка, группу захвата мы ждать не стали, а потолкавшись там еще несколько минут, направились к машине.

— Милиции мы не боимся, потому, что правы на сто процентов, но ждать их здесь не собираемся. Где мы живем, вы знаете. Если что — пусть приезжают домой.

Дома, по моему настоянию, жена написала два заявления — в милицию и в прокуратуру.

— Ставь сегодняшнее число и пусть, на всякий случай, они лежат дома…

Через три дня я через окошко увидел, что на дороге перед нашим домом остановился милицейский УАЗик из которого вышли два мента. Один из них был нашим участковым с папкой, в руках второго был автомат. Я понял, что это по мою душу и вышел им на встречу. Поздоровался, представился и в деталях рассказал о том, как мужик бросал лом, кирпичи и как кидался  с топором на мою жену и сына. Заодно отдал, написанное женой еще три дня назад, заявление в милицию. Единственное о чем я умолчал, так это о том, что ударил его по морде. Объяснив это так: «Он послал меня на … и замахнулся палкой, я ее перехватил и хотел у него вырвать, но он не отпускал. Я дернул сильнее и он, не удержав равновесия, ударился носом о перила лавочки…».

Круглолицый участковый, 30-летний — Александр Сергеевич, на капоте уазика записал мое объяснение и они уехали за показаниями моей жены, которая в это время была в райцентре у племянницы. Из разговора с ментами я узнал, что «потерпевший» лежит в районной больнице с «сотрясением мозга» и что он написал на меня заявление, дескать я избил его какой-то железкой. (Раньше я думал, что у дураков сотрясений мозга не бывает. Потом понял, что наоборот, когда мозги не полностью заполняют черепушку, они перманентно сотрясаются. Причем, как правило, — от воздействия извне). Ну, это ладно. Но, как эта скотина посмела написать заявление, ведь он-то точно знает, что не просто не прав, а конкретно виноват?!

Пообщавшись с поселковыми приятелями, я выяснил, что «погоняло» у того мужика – Прохиндей, по жизни он мелкий аферюга, в советские времена возил какого-то начальника, что его взрослый сын работает контролером в электричках, а внук – в милиции, что «…бухать он сейчас вроде не бухает, но какие-то «фанфурики» на спирту втихаря пьет…».

Внимательно выслушав, «лучший адвокат района», к которому по рекомендации моего приятеля Славки,  я на всякий случай заехал на следующий день, был немногословен: «… дело неоднозначное,… надо подавать встречное заявление… нежелательно, чтобы потерпевший пролежал в больнице больше 21-го дня, иначе вам могут вменить «особо тяжкие», а по ней санкции строже.… Если у вас есть свидетели или найдутся веские контраргументы, то, думаю, особых сложностей в суде у вас не будет…». Ничего нового для себя я, в общем-то, не услышал, но получив за пятьсот рублей подтверждение своему видению ситуации, вышел из его кабинета более уверенным.

Сначала я «запустил» в палату к Прохиндею своего приятеля, поселкового рубаху-парня Леху, который был с ним «в хороших». Мол, так и так, все в этой жизни бывает, Сергей  не хотел, он переживает, что так получилось, но и ты тоже не прав… Короче, вот тебе 20 тысяч на лечение, забери свое заявление и в расчете…».

На что старый  барбос ему ответил:

— Мне его денег не надо. Ничего я забирать не буду. Он у меня будет сидеть!!

— Что, Леха, так и сказал – «он у меня будет сидеть»?!

— Да, Серега, он настроен очень серьезно и отступать не собирается…

Нет, ну не животное?! Да, его счастье, что это случилось сейчас, а не в моей дикой молодости и слава богу, что я был абсолютно трезвым. Иначе, за своих родных я просто забил бы его, как собственного ишака!!

…Эмоции эмоциями, но сидеть за этого урода я не собирался. Выяснив, где живет наш единственный свидетель — пенсионер Григорий, я прихватил диктофон и пошел к нему домой.

— Григорий, я понимаю, что вы с ним соседи по сараям, общаетесь, выпиваете другой раз и тебе не хочется портить с ним отношения. Я, конечно, маленько погорячился и хотел было загладить свою вину, но он деньги не взял и намерен меня посадить. Но, согласись, — это не справедливо! Ты же там был и все видел. Расскажи честно, Григорий, как все было в тот вечер?

Незаметно включив диктофон, я на всякий случай записал самые, что ни на есть чистосердечные показания Григория. «Да, я видел, как он кидал в женщину и ребенка лом, потом камень, потом выскакивал на нее с топором…»

— Спасибо тебе Григорий, — ты справедливый, настоящий мужик. Моя судьба, Гриша, сейчас в твоих руках. Только ты сейчас можешь мне помочь. Помоги мне, Григорий!

— Да, я чего… я не против, … почему не помочь?

— Ну, спасибо тебе. Завтра я за тобой заеду и мы съездим в милицию. Все, что от тебя требуется, это рассказать всю правду участковому. Могу я на тебя рассчитывать?

— Ну, а почему нет? Я тебя знаю, ты хороший человек. Он сам виноват, я все видел и все расскажу.

На следующий день, пока я с диктофоном в кармане (ну, а вдруг, свидетель передумает говорить под протокол?), топтался в коридоре милиции, (из кабинета  меня попросили) Григорий дал свидетельские показания и расписался в протоколе.( Дай тебе Бог здоровья, Гриша…прости, что сомневался в тебе…).

А еще через два дня я отвез участковому две справки. В той, что из детской поликлиники говорилось, что причиной ночных кошмаров появившихся у нашего четырехлетнего сына, могут быть «пережитые им сильные душеные волнения». Вторая — из московской клиники гинекологии — подтверждала, что случившийся у моей жены выкидыш, — следствие сильного стресса…

Ну, что ж, теперь и мы к суду готовы. Ну, а кто из нас будет сидеть – пусть этот самый суд и решает. Видит бог, не я его затевал…

…Из больницы, как он не упирался, Прохиндея выперли через две недели и, после беседы с участковым, он забрал свое заявление…